Рыбаки атакуют спрута
Однажды три ирландских рыбака отправились в море па утлой посудине, которую они называют каррэгом. Это лодка, изготовленная из пропитанного дёгтем брезента, натянутого на деревянный каркас.
Они отплыли недалеко от берега и, забросив удочки, пожелали друг другу хорошего улова.
Их пожелание вскоре исполнилось, но самым необычным образом.
— Что увидел ты там, Сэмюэль? — спросил один из них.
— Чайки. Они вьются над одним местом. Это неспроста.
— Похоже, там что-то есть. Но это не дохлый кит... Скорее обломок мачты.
После короткого совещания рыбаки поплыли к стае чаек. Птицы летали над водой и пронзительно кричали.
Каково же было удивление людей, когда вместо ожидаемых обломков кораблекрушения, они увидели огромную зелёную тушу спрута. Он лежал у поверхности и, казалось, наслаждался теплом весеннего солнца.
Вот это добыча! Но как её взять? Рыбаки оказались в положении охотника, поймавшего слона за хвост. Первое время они даже не сразу разобрались в создавшейся ситуации: кто же здесь жертва, а кто охотник — спрут или они? Люди замерли, затаив дыхание и боясь потревожить неосторожным движением грозную добычу. Но увидев, что кальмар не проявляет никакого желания съесть их, осмелели настолько, что отважились на поступок, достойный самого отчаянного камикадзе.
Наживка из кальмаров очень ценится в Ирландии. Перед ними лежали центнеры первоклассной наживки. Никогда не простили бы они себе, если бы упустили её.
После краткого и, пожалуй, самого бесшумного в истории военного совета рыбаки перешли в наступление.
Ирландцы — народ отважный: решили добыть столько кальмарьего мяса, сколько сумеют. Поскольку весь их военный потенциал заключался в одном большом ноже, смелая лобовая атака была исключена, и рыбаки открыли кампанию партизанскими методами. Совершив обходный маневр, тихо подплыли к вытянутому щупальцу. Сэмюэль быстро схватил его и втянул в лодку, а Билл отсек одним ударом ножа.
Дарлинг налёг на весла. Только брызги полетели — лодка глиссером отскочила на безопасное расстояние.
Кальмар рассвирепел. Щупальца молотили воду, словно стая взбешённых змей, упустивших Лаокоона. Реактивный двигатель пришёл в действие, выбрасывая мощные струи воды, и кальмар, пеня волны... малодушно дезертировал.
— Скорее в погоню! — закричал Сэмюэль, бросаясь на банку рядом с Дарлингом.
Гребли изо всех сил, но кальмар сумел скрыться за гребнями волн. Преследователи шли по пенистому следу, который становился все менее и менее ясным и наконец последние пузырьки растворились в синеве океана.
Но чайкам с высоты небес беглец был виден лучше, и они снова выдали его, белой стайкой паря над морем.
Кальмар почему-то не погружался под воду. Может быть, отказали глубинные рули живой подлодки? Рыбаки снова догнали его, пройдя резвым темпом около мили, и снова атаковали с тыла.
Ещё одно щупальце, отсечённое взмахом ножа, лежало в лодке. Кальмар, нанося вслепую неистовые удары, плыл прежним курсом. Когда он уставал, рыбаки осторожно приближались, выбирали наименее защищённую часть тела и отсекали её, стараясь не попасть под град ударов уцелевших щупалец.
Животное очень ослабело. Обрубки рук, исступлённо хлеставшие по воде, не причиняли больше никакого вреда. Море вокруг потемнело от чернил, выброшенных кальмаром в тщетной попытке спрятаться в мутной воде от неумолимых преследователей.
Рыбаки решили наконец нанести главный удар.
— Осторожнее, Билл: смотри — не откусил бы руку!
Лодка подошла вплотную к чудовищу, и Билл ударил ножом раз, ударил другой и отсек голову. Тяжёлое тело сразу же пошло ко дну, точно глыба свинца. Все трое ухватились за обрубки щупалец и с трудом втащили голову в лодку.
Переведя дух, огляделись и обнаружили, что находятся в открытом море далеко от берега. Победителям пульпа пришлось основательно поработать вёслами, прежде чем они добрались до дома.
Необычный груз парусиновой лодки произвёл шумный переполох в окрестных деревнях. «Дьявольской рыбой» заинтересовался сержант местной полиции. Он конфисковал (в интересах науки) всю наживку, добытую с таким риском, и отправил голову и щупальца кальмара в Дублинский музей. Там эти трофеи исследовал ирландский зоолог А. Мор. Он установил, что кальмар принадлежал к виду Architeuthis dux. Два самых больших его щупальца были длиной в десять метров. Диаметр каждого глаза — тридцать семь сантиметров. Голова без щупалец весила около сорока килограммов.
Спрут не маленький, но три человека в утлой посудине, вооружённые одним лишь ножом, изрубили его на куски. Можно ли сделать утешительный вывод, что человек с ножом справится с любым гигантским кальмаром?
Нет, мне кажется такой вывод справедлив не для каждой ситуации. По всем признакам, кальмар, побеждённый ирландцами, был больной и поднялся, очевидно, на поверхность, чтобы последний раз взглянуть на красоту солнечного дня и спокойно умереть. Похоже, что у него внутри отказал какой-то механизм, и он не мог нырнуть и скрыться под водой. Чайки это чувствовали и кружились над ним в ожидании близкого пиршества. Поэтому кальмар не показал всей своей мощи и сопротивлялся не в полную силу. Полуживые и слабые спруты, которых люди нередко находят на поверхности моря или на берегу, выброшенных прибоем, по своей боеспособности не идут ни в какое сравнение с полными сил архитевтисами. Бесспорно, гигантский кальмар — самый опасный противник человека под водой и, по-видимому, не прочь при случае полакомиться двуногой дичью. Однако эта драма не часто разыгрывается в царстве Нептуна.
И вот по каким причинам: архитевтисы — жители широких океанских просторов, у берегов, во всяком случае в той узкой полосе, где купаются и занимаются подводным спортом люди, они не встречаются. Кроме того, спруты держатся обычно на глубинах в сотни метров и ведут, по всей вероятности, ночной образ жизни.
Наибольшей опасности попасть в лапы к кальмару-людоеду подвергаются потерпевшие кораблекрушение и любители прогулок по океану на плотах. Впрочем, экипаж «Кон-Тики» не пострадал (хотя жуткие змеи-щупальца, ползущие в бамбуковую каюту, не раз мерещились им по ночам). Не напали спруты и на Виллиса, который в обществе попугая и кошки повторил подвиг Хейердала.
И все-таки, я думаю, что, наверное, не один лейтенант Кокс носит на теле кровавые знаки — красноречивое свидетельство того, что не только люди охотятся на кальмаров: иногда и кальмар бывает охотником.
Они отплыли недалеко от берега и, забросив удочки, пожелали друг другу хорошего улова.
Их пожелание вскоре исполнилось, но самым необычным образом.
— Что увидел ты там, Сэмюэль? — спросил один из них.
— Чайки. Они вьются над одним местом. Это неспроста.
— Похоже, там что-то есть. Но это не дохлый кит... Скорее обломок мачты.
После короткого совещания рыбаки поплыли к стае чаек. Птицы летали над водой и пронзительно кричали.
Каково же было удивление людей, когда вместо ожидаемых обломков кораблекрушения, они увидели огромную зелёную тушу спрута. Он лежал у поверхности и, казалось, наслаждался теплом весеннего солнца.
Вот это добыча! Но как её взять? Рыбаки оказались в положении охотника, поймавшего слона за хвост. Первое время они даже не сразу разобрались в создавшейся ситуации: кто же здесь жертва, а кто охотник — спрут или они? Люди замерли, затаив дыхание и боясь потревожить неосторожным движением грозную добычу. Но увидев, что кальмар не проявляет никакого желания съесть их, осмелели настолько, что отважились на поступок, достойный самого отчаянного камикадзе.
Наживка из кальмаров очень ценится в Ирландии. Перед ними лежали центнеры первоклассной наживки. Никогда не простили бы они себе, если бы упустили её.
После краткого и, пожалуй, самого бесшумного в истории военного совета рыбаки перешли в наступление.
Ирландцы — народ отважный: решили добыть столько кальмарьего мяса, сколько сумеют. Поскольку весь их военный потенциал заключался в одном большом ноже, смелая лобовая атака была исключена, и рыбаки открыли кампанию партизанскими методами. Совершив обходный маневр, тихо подплыли к вытянутому щупальцу. Сэмюэль быстро схватил его и втянул в лодку, а Билл отсек одним ударом ножа.
Дарлинг налёг на весла. Только брызги полетели — лодка глиссером отскочила на безопасное расстояние.
Кальмар рассвирепел. Щупальца молотили воду, словно стая взбешённых змей, упустивших Лаокоона. Реактивный двигатель пришёл в действие, выбрасывая мощные струи воды, и кальмар, пеня волны... малодушно дезертировал.
— Скорее в погоню! — закричал Сэмюэль, бросаясь на банку рядом с Дарлингом.
Гребли изо всех сил, но кальмар сумел скрыться за гребнями волн. Преследователи шли по пенистому следу, который становился все менее и менее ясным и наконец последние пузырьки растворились в синеве океана.
Но чайкам с высоты небес беглец был виден лучше, и они снова выдали его, белой стайкой паря над морем.
Кальмар почему-то не погружался под воду. Может быть, отказали глубинные рули живой подлодки? Рыбаки снова догнали его, пройдя резвым темпом около мили, и снова атаковали с тыла.
Ещё одно щупальце, отсечённое взмахом ножа, лежало в лодке. Кальмар, нанося вслепую неистовые удары, плыл прежним курсом. Когда он уставал, рыбаки осторожно приближались, выбирали наименее защищённую часть тела и отсекали её, стараясь не попасть под град ударов уцелевших щупалец.
Животное очень ослабело. Обрубки рук, исступлённо хлеставшие по воде, не причиняли больше никакого вреда. Море вокруг потемнело от чернил, выброшенных кальмаром в тщетной попытке спрятаться в мутной воде от неумолимых преследователей.
Рыбаки решили наконец нанести главный удар.
— Осторожнее, Билл: смотри — не откусил бы руку!
Лодка подошла вплотную к чудовищу, и Билл ударил ножом раз, ударил другой и отсек голову. Тяжёлое тело сразу же пошло ко дну, точно глыба свинца. Все трое ухватились за обрубки щупалец и с трудом втащили голову в лодку.
Переведя дух, огляделись и обнаружили, что находятся в открытом море далеко от берега. Победителям пульпа пришлось основательно поработать вёслами, прежде чем они добрались до дома.
Необычный груз парусиновой лодки произвёл шумный переполох в окрестных деревнях. «Дьявольской рыбой» заинтересовался сержант местной полиции. Он конфисковал (в интересах науки) всю наживку, добытую с таким риском, и отправил голову и щупальца кальмара в Дублинский музей. Там эти трофеи исследовал ирландский зоолог А. Мор. Он установил, что кальмар принадлежал к виду Architeuthis dux. Два самых больших его щупальца были длиной в десять метров. Диаметр каждого глаза — тридцать семь сантиметров. Голова без щупалец весила около сорока килограммов.
Спрут не маленький, но три человека в утлой посудине, вооружённые одним лишь ножом, изрубили его на куски. Можно ли сделать утешительный вывод, что человек с ножом справится с любым гигантским кальмаром?
Нет, мне кажется такой вывод справедлив не для каждой ситуации. По всем признакам, кальмар, побеждённый ирландцами, был больной и поднялся, очевидно, на поверхность, чтобы последний раз взглянуть на красоту солнечного дня и спокойно умереть. Похоже, что у него внутри отказал какой-то механизм, и он не мог нырнуть и скрыться под водой. Чайки это чувствовали и кружились над ним в ожидании близкого пиршества. Поэтому кальмар не показал всей своей мощи и сопротивлялся не в полную силу. Полуживые и слабые спруты, которых люди нередко находят на поверхности моря или на берегу, выброшенных прибоем, по своей боеспособности не идут ни в какое сравнение с полными сил архитевтисами. Бесспорно, гигантский кальмар — самый опасный противник человека под водой и, по-видимому, не прочь при случае полакомиться двуногой дичью. Однако эта драма не часто разыгрывается в царстве Нептуна.
И вот по каким причинам: архитевтисы — жители широких океанских просторов, у берегов, во всяком случае в той узкой полосе, где купаются и занимаются подводным спортом люди, они не встречаются. Кроме того, спруты держатся обычно на глубинах в сотни метров и ведут, по всей вероятности, ночной образ жизни.
Наибольшей опасности попасть в лапы к кальмару-людоеду подвергаются потерпевшие кораблекрушение и любители прогулок по океану на плотах. Впрочем, экипаж «Кон-Тики» не пострадал (хотя жуткие змеи-щупальца, ползущие в бамбуковую каюту, не раз мерещились им по ночам). Не напали спруты и на Виллиса, который в обществе попугая и кошки повторил подвиг Хейердала.
И все-таки, я думаю, что, наверное, не один лейтенант Кокс носит на теле кровавые знаки — красноречивое свидетельство того, что не только люди охотятся на кальмаров: иногда и кальмар бывает охотником.