Древняя родословная
«Между тем в Ирландии происходят поразительные вещи, — писал четыреста лет назад один английский историк, — там нет... ядовитых гадов. А я видел камни, которые имели вид и форму змеи. Народ в тех местах говорит, что камни эти прежде были гадами и что они превращены в камни волею божией и молитвами святого Патрика».
«Змеиные камни», упомянутые здесь, имеют прямое отношение к теме нашего рассказа. Ведь это «гравированные» на камне портреты предков осьминогов. Ибо, как и подобает благородным созданиям, в жилах которых течёт голубая кровь, у спрутов были предки и весьма древние и почтенные.
Отпечатки их «пальцев» (кончиков щупалец) на древних скалах и слепки с погрузившихся на дно моря трупов и раковин сохранились в древнейших летописях земли как окаменевшие воспоминания о тех давно минувших временах, когда мир был юным и жизнь не покинула ещё своей колыбели — гостеприимного лона океана.
Суша в те дни была бесплодной пустыней, а в море жили лишь губки, медузы, крабы, актинии, черви да морские лилии. Рыб не было.
Среди первобытных обитателей океана видное место занимали и прадедушки осьминогов — наутилусы.
От них произошли аммониты. Это их раковинам, похожим на свернувшихся змей, святой Патрик обязан славой чародея, превратившего ядовитых гадов в камни.
Научное имя аммонитов происходит от древнеегипетского бога Аммона, которого жрецы изображали с головой барана. Свёрнутый спиралью бараний рог, похожий на раковину аммонита, служил эмблемой бога-барана.
Удлинённой волбортеллой (Volborthella tenuis) назвали уёеные одного из первых наутилусов, древнейшего из древнейших обитателей Земли. Палеонтолог Шмидт нашёл его в красном песчанике Эстонии. Животное родилось, жило и умерло пятьсот миллионов лет назад, в палеозойскую эру истории Земли. Видом и образом жизни напоминало оно свою кузину улитку — пряталось в раковине, прямой, как римский меч, и медленно ползало по дну первобытного моря в поисках скудной пищи, таская всюду на спине свой дом.
Доля нелёгкая, и мы видим (по ископаемым остаткам), как постепенно облегчалась задача переноски дома на своих плечах. Помогла эволюция, наделившая древних наутилусов рядом полезных приспособлений. Прежде всего в раковине развились обширные камеры, наполненные газом, — дом сразу стал лёгким, как воздух, из грузила превратился в поплавок. Животные, словно надувные лодки, свободно теперь дрейфовали по волнам и расселились по всем морям и океанам. Мореплавание открыло широкий путь эволюционному прогрессу.
Как выглядели предки осьминогов, мы можем судить не только по их окаменевшим трупам, но и по живым
образцам: шесть видов из старейшего рода морских патриархов дожили до наших дней. Пережившие свою эпоху наутилусы обитают на юго-западе Тихого океана, у Филиппин, Индонезийских островов и у Северной Австралии. Они похожи на сторуких улиток и живут в раковинах, разделённых перегородками. Когда наутилус хочет опуститься на дно, он наполняет раковину водой, она становится тяжёлой и легко погружается. Чтобы всплыть на поверхность, наутилус нагнетает в свои гидростатические «баллоны» газ, он вытесняет воду, и раковина всплывает.
Жидкость и газ находятся в раковине под давлением, поэтому перламутровый домик не лопается даже на глубине в семьсот метров, куда наутилусы иногда заплывают. Стальная трубка здесь сплющилась бы, а стекло превратилось бы в белоснежный порошок. Наутилусу удаётся избежать гибели только благодаря внутреннему давлению, которое поддерживается в его тканях, и сохранить невредимым свой дом, наполнив его несжимаемой жидкостью. Всё происходит, как в современной глубоководной лодке — батискафе, патент на которую природа получила ещё пятьсот миллионов лет назад.
У наутилуса нет ни присосок, ни чернильного мешка. Глаза его примитивны, как камера-обскура, они лишены линзы-хрусталика. Реактивный двигатель тоже ещё в стадии конструкторских поисков. Словом, это хотя и головоногий моллюск, но далеко не современный. Он закостенел в своём консерватизме и за полмиллиарда лет не приобрёл ни одного полезного приспособления. Потому наутилус и занесён в анналы зоологии под малоутешительным именем «живого ископаемого».
А когда-то моря кишели наутилусами и аммонитами. Палеонтологам известны тысячи всевозможных их видов. Были среди них малютки не больше горошины. Другие таскали раковины-блиндажи, величиной с небольшой танк. Родной брат наутилуса — эндоцерас жил в раковине, похожей на пятиметровую еловую шишку. В ней свободно могли разместиться три взрослых человека.
Раковина аммонита пахидискуса — чудовищное колесо диаметром в три метра! Если раскрутить все витки, то из неё можно было бы соорудить лестницу до четвёртого этажа. Никогда и ни у кого ни прежде, ни теперь не было таких огромных раковин.
Четыреста миллионов лет безмятежно плавали по волнам аммониты и наутилусы. Затем вдруг неожиданно вымерли. Случилось это восемьдесят миллионов лет назад, в конце мезозойской эры. Наукой с точностью не установлено, когда и как произошли от наутилусов белемниты — ближайшие родичи кальмаров и каракатиц. Двести миллионов лет назад они уже бороздили моря.
Белемниты почти не отличались от кальмаров. Разве только удельным весом своей раковины; она была тяжёлая, пропитанная известью. Как это случилось, неизвестно, но раковина постепенно переместилась с поверхности моллюска внутрь его. Белемниты её словно бы «проглотили» или, лучше сказать, поглотили. Раковина со всех сторон обросла складками тела и оказалась под кожей. Теперь это был уже не дом, а своего рода позвоночник. Но раковина-позвоночник долго ещё сохраняла древнюю форму — полый, разделённый на камеры конус с массивным наконечником. Внешне напоминала она копье или дротик. Вот откуда белемниты получили своё странное имя: belemnon по-гречески дротик.
Белемниты вымерли чуть позже аммонитов. От белемнитов произошли кальмары. Царство динозавров ещё не достигло своего величия, а они уже жили в море. Осьминоги появились позднее — сто миллионов лет назад, в конце мелового периода.
Ну а каракатицы совсем молодые (в эволюционном смысле) создания. Они начали своё развитие в одно время с лошадьми и слонами — всего каких-нибудь пятьдесят миллионов лет назад.
«Змеиные камни», упомянутые здесь, имеют прямое отношение к теме нашего рассказа. Ведь это «гравированные» на камне портреты предков осьминогов. Ибо, как и подобает благородным созданиям, в жилах которых течёт голубая кровь, у спрутов были предки и весьма древние и почтенные.
Отпечатки их «пальцев» (кончиков щупалец) на древних скалах и слепки с погрузившихся на дно моря трупов и раковин сохранились в древнейших летописях земли как окаменевшие воспоминания о тех давно минувших временах, когда мир был юным и жизнь не покинула ещё своей колыбели — гостеприимного лона океана.
Суша в те дни была бесплодной пустыней, а в море жили лишь губки, медузы, крабы, актинии, черви да морские лилии. Рыб не было.
Среди первобытных обитателей океана видное место занимали и прадедушки осьминогов — наутилусы.
От них произошли аммониты. Это их раковинам, похожим на свернувшихся змей, святой Патрик обязан славой чародея, превратившего ядовитых гадов в камни.
Научное имя аммонитов происходит от древнеегипетского бога Аммона, которого жрецы изображали с головой барана. Свёрнутый спиралью бараний рог, похожий на раковину аммонита, служил эмблемой бога-барана.
Удлинённой волбортеллой (Volborthella tenuis) назвали уёеные одного из первых наутилусов, древнейшего из древнейших обитателей Земли. Палеонтолог Шмидт нашёл его в красном песчанике Эстонии. Животное родилось, жило и умерло пятьсот миллионов лет назад, в палеозойскую эру истории Земли. Видом и образом жизни напоминало оно свою кузину улитку — пряталось в раковине, прямой, как римский меч, и медленно ползало по дну первобытного моря в поисках скудной пищи, таская всюду на спине свой дом.
Доля нелёгкая, и мы видим (по ископаемым остаткам), как постепенно облегчалась задача переноски дома на своих плечах. Помогла эволюция, наделившая древних наутилусов рядом полезных приспособлений. Прежде всего в раковине развились обширные камеры, наполненные газом, — дом сразу стал лёгким, как воздух, из грузила превратился в поплавок. Животные, словно надувные лодки, свободно теперь дрейфовали по волнам и расселились по всем морям и океанам. Мореплавание открыло широкий путь эволюционному прогрессу.
Как выглядели предки осьминогов, мы можем судить не только по их окаменевшим трупам, но и по живым
образцам: шесть видов из старейшего рода морских патриархов дожили до наших дней. Пережившие свою эпоху наутилусы обитают на юго-западе Тихого океана, у Филиппин, Индонезийских островов и у Северной Австралии. Они похожи на сторуких улиток и живут в раковинах, разделённых перегородками. Когда наутилус хочет опуститься на дно, он наполняет раковину водой, она становится тяжёлой и легко погружается. Чтобы всплыть на поверхность, наутилус нагнетает в свои гидростатические «баллоны» газ, он вытесняет воду, и раковина всплывает.
Жидкость и газ находятся в раковине под давлением, поэтому перламутровый домик не лопается даже на глубине в семьсот метров, куда наутилусы иногда заплывают. Стальная трубка здесь сплющилась бы, а стекло превратилось бы в белоснежный порошок. Наутилусу удаётся избежать гибели только благодаря внутреннему давлению, которое поддерживается в его тканях, и сохранить невредимым свой дом, наполнив его несжимаемой жидкостью. Всё происходит, как в современной глубоководной лодке — батискафе, патент на которую природа получила ещё пятьсот миллионов лет назад.
У наутилуса нет ни присосок, ни чернильного мешка. Глаза его примитивны, как камера-обскура, они лишены линзы-хрусталика. Реактивный двигатель тоже ещё в стадии конструкторских поисков. Словом, это хотя и головоногий моллюск, но далеко не современный. Он закостенел в своём консерватизме и за полмиллиарда лет не приобрёл ни одного полезного приспособления. Потому наутилус и занесён в анналы зоологии под малоутешительным именем «живого ископаемого».
А когда-то моря кишели наутилусами и аммонитами. Палеонтологам известны тысячи всевозможных их видов. Были среди них малютки не больше горошины. Другие таскали раковины-блиндажи, величиной с небольшой танк. Родной брат наутилуса — эндоцерас жил в раковине, похожей на пятиметровую еловую шишку. В ней свободно могли разместиться три взрослых человека.
Раковина аммонита пахидискуса — чудовищное колесо диаметром в три метра! Если раскрутить все витки, то из неё можно было бы соорудить лестницу до четвёртого этажа. Никогда и ни у кого ни прежде, ни теперь не было таких огромных раковин.
Четыреста миллионов лет безмятежно плавали по волнам аммониты и наутилусы. Затем вдруг неожиданно вымерли. Случилось это восемьдесят миллионов лет назад, в конце мезозойской эры. Наукой с точностью не установлено, когда и как произошли от наутилусов белемниты — ближайшие родичи кальмаров и каракатиц. Двести миллионов лет назад они уже бороздили моря.
Белемниты почти не отличались от кальмаров. Разве только удельным весом своей раковины; она была тяжёлая, пропитанная известью. Как это случилось, неизвестно, но раковина постепенно переместилась с поверхности моллюска внутрь его. Белемниты её словно бы «проглотили» или, лучше сказать, поглотили. Раковина со всех сторон обросла складками тела и оказалась под кожей. Теперь это был уже не дом, а своего рода позвоночник. Но раковина-позвоночник долго ещё сохраняла древнюю форму — полый, разделённый на камеры конус с массивным наконечником. Внешне напоминала она копье или дротик. Вот откуда белемниты получили своё странное имя: belemnon по-гречески дротик.
Белемниты вымерли чуть позже аммонитов. От белемнитов произошли кальмары. Царство динозавров ещё не достигло своего величия, а они уже жили в море. Осьминоги появились позднее — сто миллионов лет назад, в конце мелового периода.
Ну а каракатицы совсем молодые (в эволюционном смысле) создания. Они начали своё развитие в одно время с лошадьми и слонами — всего каких-нибудь пятьдесят миллионов лет назад.