Мой друг осьминог
Дважды в сутки океан отступал от берегов, и тогда можно было заглянуть внутрь подводного царства. Отхлынувшие волны обнажали морское дно, скользкие комочки водорослей, камни, обросшие мокрыми бородами гидроидов, известковые корочки мшанок.
В расщелинах, под камнями, в поникших дебрях водорослей — всюду, где сохранилась хоть капля влаги, скрывалась жизнь. Жизнь необычная.
Я бродил с корзиной по литорали и складывал в неё морских ежей, моллюсков, щетинистых червей — всех пугливых созданий, которых океан оставлял среди камней.
Похожие на маленьких угрей рыбки-маслюки дожидались возвращения морской стихии в небольшом углублении среди камней. Вода в океане прозрачная: ни один маневр спасающихся от сачка рыбёшек не ускользал от меня, но поймать их было нелегко.
Вначале я не обращал внимания на брызги, которые обдавали меня снизу, когда я наклонял голову над водой. Но вот упругая струйка попала прямо в глаз. Оставив на время маслюков, я решил установить причину странных фонтанчиков. Однако сколько ни вглядывался в тёмные изломы каменистого дна, не мог заметить ничего подозрительного.
Я уже отчаялся обнаружить таинственного стрелка, но тут он выдал себя нетерпеливым движением: решив переменить позицию, вытянул вперёд щупальца, готовясь к прыжку.
Головастый уродец с выпуклыми печальными глазами! Я протянул к нему руку — мгновенно и рука и вода вокруг стали чёрными. Стрелок применил испытанное в последних войнах средство — дымовую завесу.
Он исчез, искусно пустив «дым в глаза».
Новый фонтанчик, нацеленный в моё лицо, выдал огневую позицию противника. Не раздумывая долго, я упал на «его и прикрыл ладонями, словно бабочку на цветке.
Враг был зажат между моими руками и углублением в скале.
Я с изумлением разглядывал пленника. Восемь гибких щупалец-рук с присосками. Руки растут прямо из головы, венчиком вокруг рта. Рот беззубый, но с клювом. Ног нет — голова да туловище-мешок и глаза. Какие глаза! Огромные, выразительные. Такую смертельную тоску прочёл я в глазах этого трогательного головастика, что мне стало не по себе.
— Ничего, дружище, — сказал я ему, — это только перемена местожительства. Не больше. Погостишь у меня немного.
Мускулистый, зеленовато-бурый, ростом не больше котёнка осьминог сидел у меня на ладони, крепко уцепившись за неё всеми восемью конечностями. Голову поднял вверх, над глазами топорщились маленькие рожки. В этой позе он напоминал уродливого человечка.
Пока я его рассматривал, осьминог вёл себя смирно. Но когда я стал сажать его в банку, он учинил скандал. С отчаянием цеплялся за все вокруг. Щупальца обвивали пальцы, не хотели лезть в стеклянное нутро, выскакивали через щель под крышкой быстрее, чем я успевал их туда прятать. Очень упрямые щупальца...
Но вот дело сделано: осьминог в банке. Крышка крепко перевязана бечёвкой. Банка стоит в корзине среди других коллекций.
Так началось моё знакомство с осьминогом по кличке «Мефистофель».
Осьминог принадлежит к редкой разновидности созданий, о которых среди непосвящённых людей ходят самые невероятные рассказы. Удивительнее всего, однако, что факты, которые открылись зоологам, изучавшим этих замечательных существ, превзошли самые фантастические выдумки.
Говорят иногда, что тело у осьминога полужидкое, как кисель. Если его резать ножом, куски снова сливаются вместе, словно ртуть. Обвиняют спрутов в вероломстве, коварности, кровожадности и лютой ненависти к водолазам. Присоски осьминогов будто бы отвратительные насосы, которыми эти твари могут «выпить» из человека всю кровь.
Мой друг осьминог был совсем другим. Он никогда не подавал повода для столь нелепых суждений. И меньше всего он виноват в злодеяниях, которые человеческое невежество приписывает его собратьям.
Я решил рассказать правду о своём друге и о его замечательной родне.
К сожалению, рассказ придётся начать с предмета, наименее интересного — с анатомии. Но это необходимо, чтобы в следующих главах, где речь пойдёт о более занимательных вещах, мы могли лучше понимать друг друга.
В расщелинах, под камнями, в поникших дебрях водорослей — всюду, где сохранилась хоть капля влаги, скрывалась жизнь. Жизнь необычная.
Я бродил с корзиной по литорали и складывал в неё морских ежей, моллюсков, щетинистых червей — всех пугливых созданий, которых океан оставлял среди камней.
Похожие на маленьких угрей рыбки-маслюки дожидались возвращения морской стихии в небольшом углублении среди камней. Вода в океане прозрачная: ни один маневр спасающихся от сачка рыбёшек не ускользал от меня, но поймать их было нелегко.
Вначале я не обращал внимания на брызги, которые обдавали меня снизу, когда я наклонял голову над водой. Но вот упругая струйка попала прямо в глаз. Оставив на время маслюков, я решил установить причину странных фонтанчиков. Однако сколько ни вглядывался в тёмные изломы каменистого дна, не мог заметить ничего подозрительного.
Я уже отчаялся обнаружить таинственного стрелка, но тут он выдал себя нетерпеливым движением: решив переменить позицию, вытянул вперёд щупальца, готовясь к прыжку.
Головастый уродец с выпуклыми печальными глазами! Я протянул к нему руку — мгновенно и рука и вода вокруг стали чёрными. Стрелок применил испытанное в последних войнах средство — дымовую завесу.
Он исчез, искусно пустив «дым в глаза».
Новый фонтанчик, нацеленный в моё лицо, выдал огневую позицию противника. Не раздумывая долго, я упал на «его и прикрыл ладонями, словно бабочку на цветке.
Враг был зажат между моими руками и углублением в скале.
Я с изумлением разглядывал пленника. Восемь гибких щупалец-рук с присосками. Руки растут прямо из головы, венчиком вокруг рта. Рот беззубый, но с клювом. Ног нет — голова да туловище-мешок и глаза. Какие глаза! Огромные, выразительные. Такую смертельную тоску прочёл я в глазах этого трогательного головастика, что мне стало не по себе.
— Ничего, дружище, — сказал я ему, — это только перемена местожительства. Не больше. Погостишь у меня немного.
Мускулистый, зеленовато-бурый, ростом не больше котёнка осьминог сидел у меня на ладони, крепко уцепившись за неё всеми восемью конечностями. Голову поднял вверх, над глазами топорщились маленькие рожки. В этой позе он напоминал уродливого человечка.
Пока я его рассматривал, осьминог вёл себя смирно. Но когда я стал сажать его в банку, он учинил скандал. С отчаянием цеплялся за все вокруг. Щупальца обвивали пальцы, не хотели лезть в стеклянное нутро, выскакивали через щель под крышкой быстрее, чем я успевал их туда прятать. Очень упрямые щупальца...
Но вот дело сделано: осьминог в банке. Крышка крепко перевязана бечёвкой. Банка стоит в корзине среди других коллекций.
Так началось моё знакомство с осьминогом по кличке «Мефистофель».
Осьминог принадлежит к редкой разновидности созданий, о которых среди непосвящённых людей ходят самые невероятные рассказы. Удивительнее всего, однако, что факты, которые открылись зоологам, изучавшим этих замечательных существ, превзошли самые фантастические выдумки.
Говорят иногда, что тело у осьминога полужидкое, как кисель. Если его резать ножом, куски снова сливаются вместе, словно ртуть. Обвиняют спрутов в вероломстве, коварности, кровожадности и лютой ненависти к водолазам. Присоски осьминогов будто бы отвратительные насосы, которыми эти твари могут «выпить» из человека всю кровь.
Мой друг осьминог был совсем другим. Он никогда не подавал повода для столь нелепых суждений. И меньше всего он виноват в злодеяниях, которые человеческое невежество приписывает его собратьям.
Я решил рассказать правду о своём друге и о его замечательной родне.
К сожалению, рассказ придётся начать с предмета, наименее интересного — с анатомии. Но это необходимо, чтобы в следующих главах, где речь пойдёт о более занимательных вещах, мы могли лучше понимать друг друга.